Наше шоу - это говно, но оно такое одно!

Жопа с ручкой.
Юмористическое гей-порно с элементами ненаучной фантастики.



Иван Сергеевич был военный, - а только какого званья он был военный, каких таких войск и какой такой армии, я вам не скажу – вот настолько он был военный! Но платили ему, конечно же, при всей секретности, как военному, - а откуда в нынешней женщине возьмется преданность и понимание? Вот и Маруся-то, как и все они, бабы-суки, однажды встала, плюнула и ушла.
Иван Сергеевич временно перестал стирать носки. От депрессии. Говорят, помогает. Потом стал понемногу закладывать за воротник. Не носки, нет, - алкогольные напитки. Вскорости за воротник полилось широкой рекой, и понимающее начальство временно отстранило Ивана Сергеевича от выполнения возложенных на него обязанностей. «Но тока шоб без эксцессов!» - превентивно подсунуло начальство широкий кулак под небитый сияющий нос Ивана Сергеевича. Иван Сергеич все понял. Городок офицерский маленький, эксцессов любой ценой допущено не будет.

День уходил за днем... Носки и воротники вели себя точно так же, все больше нагло усугубляясь. Иван Сергеевич вовсе перестал выходить в люди. Во избежание, тыкскыть.


Запойный Иван Сергеевич голый сидел на унитазе, тупо пялясь на свое отражение в зеркале. «Что, брат, сексу хочется?» - грустное выражение лица ИванСергеевичего собеседника говорило о многом... - «Что, брат, и денег на блядей нет?» - «Нет!» - безмолвно подтвердило лицо. – «Ну так и в чем вопрос, брат?» - неожиданно для себя взревел Иван Сергеевич и широко разведя клешни, попер на безучастную ко всему происходящему стеклянную панель. Недолго думая, развернул отражение на сто восемьдесят, ухватил за сладкие мускулистые косточки, и не соображая, что делает, всадил ему со всего маху в зад. Иван Сергеевич там, за зеркалом, даж и сопротивляться не стал. Только охнул утробисто – видимо, врасплох застала его предприимчивость ночного товарища. «Ух тыыыы, жопа-с-ручкой!» - восторженно выдохнул Иван Сергеевич, входя в раж и шлепая себя загорелыми ладонями по ягодицам. Ему было хорошоооо.... никаких Марусь, кроме разухабистых морских песен, в голову уже вовсе не приходило. В помещении стало жарко. Иван Сергеевичу, с другой стороны, было очень больно – еще бы, такую штуковину с размаху без смазки в анус! – но ебаться хотелось больше, чем рефлексировать. Поэтому он сам себе молча технично подмахивал, лишь иногда негромко похрюкивая – в такт. Жадные бедра творили невообразимое, все больше сливаясь, притираясь друг к другу.. прохладное стекло ритмично шлепалось о поджарый живот, приятно освежая. Кончил все же Иван Сергеевич как-то невнятно.. видимо, сказалось алкогольное опьянение. Вынул грубо, без всякой ласки, нервно стряхнул, и даже не потрепав на прощание отражение по откляченной заднице, поплелся, пошатываясь от боли, в одинокую постель.
Утром почему-то в ванную заходить долго не хотелось..
Но носки ближе к закату как-то выстирались сами собой. И все до единого.
Образцовый все-таки был офицер Иван Сергеевич. Вот всем бы так!